Пирожок с Егором. Всех нас поймали на волшебный крючок

В принципе, следовало бы рассматривать «Реанимацию» в комплексе с «Долгой Счастливой Жизнью», ибо по замыслу автора это две части единого альбома. Но поскольку «ДСЖ» вышла добрых полгода назад и неоднократно выслушана, оценена и даже частично разротирована, то «Реанимация», с одной стороны, предсказуема и столь же сильного шока не вызывает, а с другой, - так-таки воспринимается как нечто новое и самоценное. И роднит две пластинки даже не имя автора (ГО традиционно равняется Егору Летову, кто бы с ним ни играл), а общий ему диагноз, окончательно формулирующийся после этой порции песен. Диагноз таков: тотальная пропажа то ли умения, то ли желания писать мелодически внятный материал. Оба альбома являют собой нечто аморфное и однородное, с большим трудом разделяемое на составляющие. Исключения немногочисленны: в «ДСЖ» - «На Х…й» и «Помоги Себе Сам» (кавер-версия), в «Реанимации» - разве что «Любо» (тоже кавер). А ведь каждая песня, сочиненная Летовым в 80-х и даже в первой половине 90-х, отчетливо и ясно прокручивается в голове, стоит лишь произнести ее название! И более того, любая из них, при всей внешней незамысловатости и простоте подбора аккордов, отдельна и уникальна. А попробуйте-ка напеть что-нибудь из «Реанимации», - либо не получится вовсе, либо получится нечто совсем другое: заглавная песня, например, отчетливо разваливается на «Вечную Весну» и «Все Идет По Плану», к «Беспонтовому Пирожку» сами собой пристраиваются строчки вроде «Как убивали, так и будут убивать» или «Задуши послушными руками…», а попытка продекламировать «Они Наблюдают» или «Солнце Неспящих» неминуемо сваливается в путаницу: поди запомни, когда следует топить в ванной рыцарей из «Александра Невского» - до или после того, как отчаянно вспотел Егор, а серый котейка блевал огурцом?
Это, в общем, не упрек: Гребенщиков тоже постоянно цитирует себя и давно уже не пишет песен, которые удобно исполнять под гитарку в подземных переходах, но не становится от того менее уважаем слушательскими массами. Если творческая эволюция завела Летова в этакий вот угол, тому наверняка есть и причина, и объяснение. Особенно если поискать их в текстах. Ну вот, скажем: «[:i:]Я не настолько мертвый, чтобы оставаться всегда живым[:/i:]», - толкуйте, как угодно, в пользу автора или к вящему его посрамлению. «Реанимация», как и все прочие альбомы Летова, запросто растаскивается на цитаты, и большая часть их, к удовольствию цитирующих, либо прямолинейна до ломоты зубовной («[:i:]миром правят собаки[:/i:]», «[:i:]то, что нас не убивает, нас делает сильней[:/i:]»), либо замысловата до десятой степени подсмысла. Милое дело – писать объемные исследования о влияниях, заимствованиях, коллажности, философских основах и прочем глубоком постмодернизме и спрашивать Егора о его отношении к Ницше и о том, кто такие «они», наблюдающие или увиденные. А потом в следующем исследовании обмозговывать его ответы. Иногда кажется, что Летов выработал манеру писать и говорить с осознанным прицелом на интерпретаторов, - благо, в свое время вокруг его трудов и дней расцвело и обрушилось немало концептуальных журналов и мифологических систем (некоторые, впрочем, здравствуют и поныне). Но иногда возникает более редкостная догадка: эти песни и альбомы сочиняются им не только про себя самого, но и для себя самого. И ему совершеннейшим образом наплевать на то, как оценят и каким образом препарируют любой изданный им звук. Причем так стало не сейчас, а было всегда, и всё, что случалось кроме, - всего лишь побочный эффект. И самое важное в «Реанимации», - быть может, и вовсе саунд: вот этот скрежет гитары или та мелодия Джеймса Ласта… Так ли всё на самом деле, спрашивать Летова столь же бесполезно, как о допытываться о происхождении поющих барсуков. Даже если он даст ответ.

Екатерина БОРИСОВА
FUZZ 7/2005