CD: Федул Жадный "Ёрш"
Цена: 600 р. Издательство: Авторское издание, 2010 Вес: 90 г.
1. Марсель 2. Удочку в дудочку 3. Короли и королевы 4. Вечер музыки и танцев 5. Галиматья 6. Ёрш 7. Белоснежка 8. Здесь и там 9. Джульетта 10. Танцуй, танцуй 11. Панорама МК Самара, Георгий Портнов: Федул Жадныи: «Все соблазны музыканту надо перемолоть» Музыкально-маргинальный карикатурист – о жизни провинциала в столице и об искушениях музыкантов Этот музыкант существует минимум в двух ипостасях. Одни знают его по псевдониму Федул Жадный, стихам и песням в стиле «маргинальный карикатуризм» и эпатажным сценическим нарядам вроде футбольного мяча на голове и пакета вместо майки. Другим он знаком как вокалист возрожденной недавно индастриал-группы «Стугерон Янссен». В каждой из ролей он одинаково ярок, а выход на сцену – всегда культурный шок. Даже для жителей Санкт-Петербурга, куда он сейчас перебрался и где уже обрел свою аудиторию. Здесь он хорошо знаком даже корифеям независимой музыки: его цитирует Петр Мамонов, а участники группы «Ном» записывают с ним песни и снимают его в киностудии «Номфильм». Разговор с музыкантом произошел в день его отъезда на «Метафест», где исполнитель выступил с двумя своими проектами. Северные преимущества – Есть ли место в столице маргинальному карикатуристу? – Я переехал в Питер из-за того, что там и в Москве у меня концертов стало больше, чем в Самаре, и постоянно мотаться туда-сюда весьма накладно. Проще поселиться и заниматься концертной деятельностью там. Питер – другой город. В нем очень развита музыкальная культура во всех направлениях. Там найдется место каждому, чем бы он ни занимался, – хеви-металлом, панк-роком, ска или тем, что делаю я. Все это там приветствуется, потому что очень развит сегмент публики, которой это надо. В Самаре же есть небольшая горстка людей, которым нравится наше творчество, но все равно такого понимания нет. Все здесь очень зависит от СМИ. Что модно, то и слушают, и играют. А мода в основном диктуется тем, что показывает «ящик» и звучит на радиостанциях. Это «второсортщина», и она формирует вкус. Питер же приближен к Европе, и люди черпают информацию из других источников. Рядом с ним находится Финляндия, в которой проходит масса различных фестивалей музыки и кино. В Питер приезжает много музыкальных коллективов из Европы, которые никогда в жизни не посетят Самару, потому что это нерентабельно. К тому же в Питере во времена рок-клуба конца 80-х сформировались такие группы, как «АВИА», «АукцЫон», «НОМ» – представители близкой мне маргинальной абсурдистско-театральной культуры. Недавно мы очень хорошо выступили здесь на большом фестивале System со «Стугероном Янссеном», и на следующий год нас туда зовут уже на основную сцену. – Способствует ли «петербургский климат» творчеству? – Климат там ужасный. Когда я приехал в мае, вплоть до июня шли дожди, стоял холод, и я не расставался со свитером и курткой. Способствует ли это творчеству? Думаю, да, только не такому, как наше, потому что в Питере своеобразная атмосфера. Город весь пронизан холодом, и такая погода, «белые ночи» погружают в сплин. Я все-таки вырос немного на другой волне, культуре. Самара – индустриальный город со своими законами, промзонами. Этим-то она и интересна. В Питере же даже те, кто не знает, откуда я приехал, кто первый раз приходит на концерт, говорят мне: «Вы ведь не питерский? Это заметно». По творчеству и по стилю видно, что мы не относимся к питерской культуре. – Ты себя там чувствуешь чужим? – Нет. Я приехал туда с огромным багажом песен, нормально отыгранным репертуаром. Пропавший миф – Федул и «Стугерон Янссен» – проекты, с которыми в музыкальной жизни Самары связана целая мифология. Можно ли говорить о том, что после твоего переезда в столицу эта мифология канет в Лету? – Я, честно говоря, никакой мифологии не знаю. У меня слабая обратная связь со слушателем. Вообще, последние три года я мало с кем общаюсь, кроме музыкантов, с которыми играю. Я вспоминаю, как лет 15 назад, когда я шел по улице, встречал одни знакомые рожи. Были какие-то опен-эйры, бурление жизни вокруг этого. Ты всех знаешь, тебя все знают. Сейчас все, кого я знал, кто ходил на концерты, разъехались. Кто-то – в столицы, кто-то – в Европу. Я упустил момент, кто сейчас и что играет, что в Самаре слушают, что здесь происходит. Поэтому связанная со мной мифология для меня не существует. – В какую сторону будут развиваться «Стугерон Янссен» и Федул Жадный? – Меня часто спрашивают: «В чем разница между Федулом и «Стугероном»?» Вроде и там, и там электронная музыка, тот же характерный вокал. Но я скажу, что если Федул – физика, то «Стугерон Янссен» – метафизика. Я думаю, у «Стугерона» четкий путь развития, и видно, в какую сторону все это двигается. А Федул Жадный – проект, который претерпевает всяческие изменения, вплоть до смены полного состава музыкантов и стиля – от синт-попа, полушансона до хард-рока. Я сотрудничаю с очень многими музыкантами в рамках одного этого проекта. Работаю с одними, потом, когда у них интерес пропадает, появляются другие. Но канва-то остается – музыкально-маргинальный карикатуризм, как я это называю. Раньше это было с примесью алкоголизма, пьянства, потом надоело. Вообще, я не ставлю перед собой четких рамок, о чем надо писать. Просто приходит текст, появляются люди, которым интересно написать музыку к нему. Мы это все делаем, и получается здорово. Сейчас мы в рамках проекта «Федул Жадный» записали новый альбом, будем его сводить, делать мастеринг. Осенью он должен выйти. Со «Стугероном» мы тоже пишем песни, пока еще не пришли к идее сделать цельный альбом, но думаю, что придем. Звучание новой пластинки Федула будет сильно отличаться от того, что было до этого. Для некоторых это, наверное, будет даже непривычно. Мне просто не захотелось замыкаться в каких-то рамках. Кроме того, песни будут записаны с новыми музыкантами. Что касается «Стугерона», мне кажется, нет смысла что-то в нем менять, он только-только набирает обороты. Думаю, нам надо продолжать в том же духе. – Маргинальный карикатуризм – это образ жизни, стиль, сценический имидж, идеология? – Да, наверное, идеология, потому что, когда рухнул Советский Союз, появилась свобода, и можно было делать, что хочешь, во всех направлениях и областях музыки. Я этим всем как-то проникся. Теперь это стало моим образом жизни и образом мыслей со всеми вытекающими отсюда последствиями, даже негативными – с беспробудным пьянством, непонятными связями с женщинами. Отчасти для меня то, что я делаю, – крест, потому что я иногда понимаю, что не могу без этого, но порой находиться в этом настолько тяжело, что все надоедает. Сложно, например, собирать новых музыкантов, когда состав группы распадается и все разъезжаются. Примерно в такой ситуации я сейчас нахожусь в Питере. О пользе соблазнов – Многие музыканты, начинавшие играть в Самаре, бросают это занятие, потому что ни скорых денег, ни славы это не приносит. Они боятся ехать в столицу, потому что знают, что таких, как они, там много, и выжить можно, лишь подавшись в шоу-бизнес, «опопсев». Исходя из своего столичного опыта, что бы ты мог сказать всем отчаявшимся и отчаянным? С чего им начать? – Надо продолжать, а не начинать, то есть делать то, что они делали, – играть музыку, пытаться выступать в клубах, на площадках. Пусть это будут малозначительные фестивали, на которых они будут выступать в качестве «разогрева». Это все надо пережить, перемолоть в себе. Правильно говорят, что терпение и труд все перетрут. Если есть какие-то задатки, талант, своего можно добиться только усердием. Многие, уезжая в Москву и Питер, думают, что будут продолжать заниматься музыкой. Но, увидев зарплаты, которые получает менеджер среднего звена, имея высшее образование, плюют на музыку, устраиваются и живут вполне себе сносно. Это проверка деньгами. Там действительно зарплаты и уровень жизни выше, чем в провинции. То есть это соблазн, который многие не преодолевают. Да там вообще много соблазнов – наркотики, алкоголь, женщины. Мне в плане реализации повезло с продюсером Вадимом Морозовым, который для начинающих групп может сделать многое – от организации фестиваля «РокОт Конфедерации», который он проводил, до издания дисков на известных лейблах. Мне он очень помог. – В Самаре много групп, которые часто различаются только названиями, играют одно и то же. В лучшем случае они имеют узкий круг слушателей, в худшем, никуда не пробившись, уходят со сцены. – Да потому что слушают у нас одно и то же! Нет бы копнуть глубже, слушать не то, что сейчас на волне, а вернуться к истокам. Возьми, послушай классику рок-музыки, нашей или зарубежной, узнай, с чего все начиналось. Сейчас сложно изобрести что-то новое – и в литературе, и в живописи, и в музыке. Синтез этого возможен. Но если ты занимаешься этим, надо знать историю того, чем ты занимаешься, надо многое послушать и быть в этом плане эрудированным человеком. Ну и, конечно же, надо любить то, что ты делаешь. Надо еще понимать, что известность, востребованность группы зависит от времени, в которое она появилась. Вот «Братья Грим» с хитом «Ресницы» стали известны девять лет назад. Но если бы они появились лет на 10 раньше, это была бы сенсация. Но группа возникла позже, и все сложилось иначе. – У тебя был ряд проектов с группой «НОМ», в которых видно, что эстетика Федула и «НОМ» если не близка, то органично совместима. Воспринимаешь ли ты питерских музыкантов как близких себе по духу? – На мой взгляд, это уникальнейшая группа. Ни до, ни после «НОМа» никто ничего подобного не делал, потому что их творчество находится за гранью добра и зла, разума и безумия. Оно производит на меня большое впечатление. Это действительно те люди, с которыми мне интересно работать, это мое. Не буду раскрывать всех секретов, но мое творчество с ними не ограничивается тем, что ты назвал. Скажу, что намечается кое-что еще, но не стану объявлять раньше времени, что именно, чтобы не сглазить. Авторы:
|  | |||
|
Оставьте отзыв об издании
|
Рекомендации:
