Цена: 900 р. |
Издательство: Авторское издание, 2022 Вес: 180 г.
Мягкая обложка, 236 стр.
Книга автобиографической прозы петербургского музыканта Антона Рязанова.
«Low Kick...» — это тексты, родившиеся в вечернем метро, россыпь автобиографических заметок и сиюминутных дневниковых наблюдений — получилась в своём роде пронзительная летопись оптимистичного городского невротика.
Денис Бояринов, музыкальный журналист, эксперт инициативы RUSH:
Антон Рязанов не только талантливый музыкант, но и наблюдательный писатель — в своей книге он рассказывает смешные и трагичные истории о современной богеме и живописует сцены из жизни городской окраины.
Иван Напреенко, редактор сайта «Горький»:
Есть расхожее деление людей на тех, о ком говорят «что же с ними жизнь сделала», и тех, кто «сами жизнь делают». Тут Антон Рязанов роняет монетку третьей стороной: его автобиографические зарисовки в форме универсально знакомых бытовых сцен (много выпивки и женщин, чуть меньше драк и трудное детство общим фоном) раскрывают рассказчика как человека пластичного, но вместе с тем стойкого, как фаталиста с оптимистичной душой, как любителя покрасоваться, но вместе с тем честного. Честность у Рязанова принимает форму смеха, который звенит над безнадёгой, словно подвижная радуга: есть, за что зацепиться читателю.
Александр Аношин, сооснователь портала JAZZIST, музыкальный обозреватель:
Книга Рязанова состоит из коротких рассказов — иногда трогательно смешных, иногда задумчиво грустных — но каждый раз остроумных и музыкальных. Музыкальных, но не в смысле предмета разговора — о музыке как таковой Антон говорит не так много. Здесь «звучит» сам текст, построенный на ритме и импровизации. Антон — увлекательный рассказчик и тонкий наблюдатель — умеет подмечать в жизни не только прямые линии, но и, как сам он любит говорить, «вывихи» и превращать их в истории, которые хочется перечитывать, а потом рассказывать друзьям и знакомым.
***
Люблю Колю. Однажды мы выпивали с Рыбой у Маши, и Коля говорит: «Хочу ещё водки». А Рыба говорит: «Ну хватит уже». Но Коля всё равно пошёл — и я за ним. Зима, Иркутск. У киоска стояли гопники. Я говорю: «Коля, давай, не надо?» «Нет, надо!» — говорит Коля, подходит к гопникам и громко посылает их на такое слово, которое Пригов отнёс к пяти самым главным русским словам (наравне с водкой, Богом, хлебом и Пушкиным). Гопники опешили, а мы в ларёк. Но водку не купили, купили сосиски в тесте. А когда вышли, гопники начали кричать нам. А один из них ударил меня по затылку тяжёлым предметом. Думаю, это была бейсбольная бита.
Я упал на колени, и у меня сломались очки. Потом я вскочил и побежал.
Бегу и вижу — Коля бежит. Я его по плечу хлопаю, он разворачивается и кричит: «Я тебя сейчас ударю!» Я говорю: «Коля, это я!» Он меня узнал, мы успокоились и пошли к Маше.
Боливар
Вспоминая гастроли в Москву с группой «Граммъ», я должен упомянуть о случае с Боливаром.
«Боливар» — так я называл свой тенор-саксофон Amati в честь коня из одного рассказа О. Генри.
Случилось так, что мы с Боливаром вписались на Милюте, и там я познакомился с одним парнем (не помню, как его звали), который предложил пойти «постритовать».
— Это же Москва! — говорил он. — Тут бешеные деньги можно заработать! Особенно у ГУМа.
Идее лёгкого заработка я очень обрадовался, и мы пошли к Кремлю. Встали у ГУМа, парень начал играть на джамбее, а я на Боливаре. Но к нам быстро подошёл полицейский наряд и забрал в Китайгородское отделение. Инструменты у нас конфисковали и выписали повестку в суд, который должен был состояться через месяц. Нам впаяли административное нарушение. Дескать, мы устроили несанкционированное выступление у стен Кремля. И штраф 10 тыс. А саксофон я покупал за 15. В общем, арифметика не из приятных.
В итоге я скопил денег, заплатил штраф, съездил на суд, что-то там промямлил судье. Забрал Боливара. А ведь он, получается, всё это время сидел за решёткой. Среди конфискованных автоматов и марихуаны. На этом история заканчивается.
Хотя нет. Потом я Боливара продал, а купил саксофон Yamaha. И назвал его «Руфус».
М
Про котов ещё напишу. У меня было много котов и кошек.
И все на «М».
Сначала был Мурзик. Белый и пушистый, но с чёрным хвостом. Он два раза выпадал из окна, один раз — со второго этажа, другой раз — с восьмого. И хоть бы что. А когда мама умерла, и я отправился жить в другую семью к опекунам, Мурзика взяла к себе подруга мамы. Он от неё сбежал и стал бездомным. Это было в школьные годы. Потом, много лет спустя, уже окончив университет, я решил ещё раз завести кота. Тяжёлый был период, я страдал психическим расстройством — паническими атаками. И купил на блошином рынке кошку Марфу. Трёхцветную, короткошёрстную. Какая была умная кошка! Мы вместе гуляли и веселились. А однажды даже съездили вместе на Байкал. Мы с подругой Мариной жили неделю на берегу в палатке, а Марфа свободно гуляла где ей вздумается, питалась
кузнечиками, а к нам приходила только ночью поспать.
Потом Марфа окотилась Макаром. Макар был очень красивый, но глупый. Любил полежать. Мы жили на первом этаже, и Марфа часто выпрыгивала в окно, гуляла целый день, а вечером возвращалась с мышкой в зубах. У Макара долго не получалось допрыгнуть до подоконника, до форточки, но когда получилось и он выбрался на улицу, после первой прогулки вернулся с дохлой крысой в зубах.
Пришло время уезжать в Питер, и я отдал котов другу в деревню. Нормальная бурятская деревня. Друг потом писал: Марфе там очень нравится, она дружит с коровами.
А Макар зимой ушёл в лес и там пропал.
Здесь — в Питере — я завёл кошку Марту. Она добрая. Недавно мы с друзьями обвенчали её с котом Тархуном. Не думаю, что у них что-то получится. Тархуну семь месяцев, а Марта стерилизованная.
Авторы:
 Дополнительные изображения
|
Оставьте отзыв об издании
| |
Рекомендации:
|
